Действительно, совсем недавно по историческим меркам к детям не было такого тревожно-внимательного отношения, как сегодня. Дети были если не «слугами», то «недовзрослыми», которых нужно приучить к труду как можно раньше.

Можно предположить, что раньше эмоциональная дистанция между взрослыми и детьми была большой: высокая детская смертность вместе с высокой рождаемостью, относительно невысокая продолжительность жизни, необходимость раннего приучения к физическому труду.

Городской, а тем более деревенский житель 18 века был бы несказанно удивлен, что люди в 21 веке остаются детьми и в 25 лет (часто зависимы от родителей финансово, поздно начинают работать, если могут это себе позволить, долго учатся), а о своих детях задумываются после 30. Для нашего недалекого предка это выглядело бы как непозволительная трата драгоценного времени, которого так мало.

А за последние сто лет случились прорывы сразу в нескольких областях: повышение качества и стоимости жизни, медицины, все больше детей выживает после рождения (это касается и детей с особенностями развития), развитие психологии и психотерапии, внимание к детской психологии и психологии развития.

Люди в целом стали больше думать о людях. А период детскости стал расти. Можно обратить внимание на некоторые детские компенсационные выплаты в Германии, которые выплачиваются до 25 лет (а в некоторых случаях и после 25). Здесь интересен не только сам факт, но наименование — это буквально «детское» пособие, Kindergeld. Или в России возраст молодежи определен от 14 до 35 лет. Консервативного человека даже недавнего двадцатого века это сильно удивило бы.

А сегодня все больше детей живут в городах, поэтому специалисты по городскому планированию не могут этого игнорировать. Полагается, что, если ребенок вырос в комфортной среде (доступность дом-транспорт-сад-школа-больница-детская площадка, парки и природа, коммьюнити с горизонтальными связями), то из него вырастет здоровый взрослый. Кроме того, заботясь о пространстве через детскую оптику, вы делаете его более комфортным для людей с ограниченными возможностями и другими особенностями, а также для пожилых людей.

Детоцентричная концепция видит в жизни ребенка в городе важный индикатор благополучия городской среды как сбалансированной, безопасной и позитивной, раскрывающей творческие способности.

Ребенок не становится «главным» в городской системе, но и не остается «слугой», как было пару столетий назад. Он становится индикатором, о котором принято заботиться. Полагают, что через улучшение его жизни улучшат жизнь всего общества.

Несмотря на важность среды и городского планирования, для маленького человека и мир — маленький. Наша работа, друзья, даже наш город и страна — это система отношений. А первый опыт отношений — родительский, отношения со значимым взрослым, как правило, с матерью. О важности таких отношений говорят исследования теории привязанности. В психологии не бывает «прямых линий» — у одного человека стрессовый опыт в детстве может запустить эмоциональное расстройство, «перейти в травму», а у другого человека — нет. Слишком много переменных в этом уравнении. Но сложно не согласиться с тем, что для ребенка будет предпочтительна безопасная, внимательная, позитивная и поддерживающая среда в первые годы жизни.

Будет резонным предположить, что опыт ненадежной, небезопасной привязанности в раннем детстве будет распространяться на другие сферы жизни. Ребенок из неблагополучной семьи может опасаться современного модного детского пространства не потому, что пространство недостаточно «детоцентрично», а потому, что у него было опыта, чтобы с ним обращались достойно, детоцентрично.

В своей клинической практике я сталкивался с тем, что, когда взрослый человек с негативным ранним опытом попадал в безопасную среду (например: менял место работы с «токсичного» на достойное), то он не мог поверить, что «бывает по-другому». Иной раз это может вызывать парадоксальную для стороннего человека тревогу, когда ты привык быть бдительным к дискомфорту и опасности.

И наоборот — чувство внутренней опоры, уверенности и достоинства ребенок сможет пронести с собой из самых мрачных трущоб. Наши первые отношения — это отношения со значимыми взрослыми, а не с безопасным детоцентричным пространством родильного дома.